1909 год, первый выпуск школы полицейских дрессировщиков и их питомцев.

Самым знаменитым среди первых выпускников стал пес по кличке Треф. О его подвигах писали газеты, его фотографии украшали журналы, о нем с восхищением говорили в народе.
Треф обладал уникальным чутьем, высоким интеллектом, потрясающей выносливостью. Широкую известность он заслужил в 1909 году. Тогда многие российские и зарубежные газеты обошел рассказ о задержании трех особо опасных преступников. Треф 115 километров шел по их следу, пока не настиг. Преступники были арестованы полицией.
Знаменитый московский журналист Влас Дорошевич писал в те дни : "Герой дня - собака, которую по ошибке назвали вульгарным именем Треф. Его следовало бы назвать - Шерлок Холмс или Пинкертон. Гениальная собака".

Треф заслужил звание Победителя на Всероссийском состязании розыскных собак. Не было ему равных среди ищеек. В его послужном списке полторы тысячи (!!!) раскрытых преступлений.

В ПОГОНЕ ЗА АНАРХИСТАМИ

Почти никто не знал о том, что Треф использовался не только для раскрытия уголовных преступлений, но и дел террористического характера. Вот одно из них.

В 1911 году агенты охранного отделения арестовали большую группу анархистов, готовившихся провести серию акций безмотивного террора — устраивать взрывы в местах большого скопления буржуазии: в театрах, ресторанах и т. п. заведениях. Чтобы добыть средства для этих целей, анархисты занялись грабежами, громко именовавшихся «экспроприациями». На этом они и попались. Один из арестованных боевиков по фамилии Филиппов был опознан как участник восстания на броненосце «Потемкин». Он лично участвовал в казни трех офицеров. Заочно в 1905 году он был приговорен к виселице, и с тех пор был в бегах. Теперь же, попавшись, спасая свою шкуру, он заговорил. Сбежав с мятежного броненосца, он осел в Брянске. Там он случайно познакомился с анархистом Савельевым, который предложил принять участие в экспроприациях. Анархисты очень уважали Филиппова за его «героическое» прошлое. На допросе в полиции он показал, что главный штаб анархистов находится в Брянске, в доме его приятеля Маливы. Для прикрытия этот Малива держал бондарную мастерскую. Было решено накрыть это гнездо террористов.

Из Москвы в Брянск было направлено четверо опытных агентов, которые долго следили за Маливой, а потом арестовали его. Однако обыск у него на дому ничего не дал. Вот тогда и вспомнили о Трефе. По просьбе охранки в Брянск выехал Дмитриев со своим четвероногим другом. Начав обследование дома бондаря, Треф немного побегал по комнатам и сел. Стало ясно, что в доме ничего нет. Трефа вывели во двор, но и там все повторилось. Оставался еще большой огород. Собаке дали обнюхать Маливу, и он ринулся именно туда. В одном месте он стал рыть землю лапами. Ему помогли городовые с лопатами. Они нашли просмоленный бочонок со взрывчаткой, крупной дробью для начинки самодельных взрывных устройств, детонаторы, корпуса для бомб и 200 экземпляров журнала анархистов. На самом дне бочонка нашли сверток с документами и фото. На одном из них был изображен Малива в матросской форме, а рядом с ним находилась женщина, в которой угадывалась его жена. На фото имелась надпись фотоателье: «Экспресс. Город Владивосток». В этом же сверке лежали паспорта на имя Купченко и Шестовой. Оказалось, что Малива дезертировал с военного корабля, а при попытке ограбления судовой церкви он убил священника. Его жена Шестова была известной во Владивостоке воровкой.

Розыск Трефа в Брянске позволил арестовать по всей России несколько десятков анархистов. Многие из них пошли на виселицу.

НА СЛУЖБЕ У ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

"Шли годы. Треф так же добросовестно выполнял свои обязанности по розыску и задержанию преступников. В феврале 1917 года наступила новая эпоха в жизни России. Сыскная полиция была преобразована в уголовный розыск, в котором работа нашлась и для Трефа с его проводником Дмитриевым. Дело в том, что Временное правительство объявило амнистию не только политическим заключенным, но и уголовникам. В стране начался бандитский беспредел. Новая власть была слаба, и зачастую преступники уходили от ответственности

В сентябре 1917 года Дмитриева с Трефом командировали во Владимирскую губернию. Там, неподалеку от села Орехово, в лесном массиве произошел целый ряд разбойных нападений на проезжих купцов. Местные крестьяне не раз в лесу находили кострища, среди которых попадались и человеческие кости. Как раз накануне приезда Дмитриева с Трефом в окрестностях Орехово погиб 60-летний Федор Переяславов, которому раскроили череп топором. Его обгоревшие останки сумели опознать родственники. Они сказали, что при себе у убитого должны быть 35 рублей денег. У погибшего также были хорошие хромовые сапоги. Треф немного покружил возле страшного кострища, и взял след. Проделав по лесу около 10 верст, он привел сыщиков к деревне Губино к одной из изб. Хозяин дома рассказал, что в то время, когда происходили разбои под Орехово, у него квартировал амнистированный каторжник Лука Шумов. Он жил в Губино до тех пор, пока по округе не прошел слух о приезде московского сыщика со своей знаменитой собакой. После этого Лука Шумов скрылся.

"Пока Дмитриев беседовал с хозяином дома, возле них собралась толпа местных мужиков, которые стали требовать от него, чтобы тот немедленно пустил Трефа в лес

Задержанного Шумова отвели в волостное правление для отправки в полицию. Дмитриев с Трефом вернулись в Москву, а потом из газет сыщик узнал, что, когда Шумова вели на допрос к следователю, большая толпа крестьян отбила его у конвоя и растерзала на клочки.
автор - Михаил ПАЗИН
Из общенациональной газеты "Криминал"
http://idpoputchik.ru/forum/index.php?topic=1243.0

На снимке - Треф разыскивает револьвер.

Треф берет барьер высотой в сажень.

Звезда сыска казенной масти

Ищейки по кличке Треф московские преступники боялись как огня

Родился он в Риге – отцом его был русский доберман Бой, а матерью – элитная немка Флорида, привезенная в Россию из знаменитого питомника, принадлежавшего Отто Геллеру, ученику господина Добермана, основателя породы.
Щенка отобрала комиссия русского «Общества поощрения использования собак к полицейской и сторожевой службе», в начале 1909 года открывшего в Петербурге свой питомник. Там ему дали кличку Треф – по картежной масти, считающейся «казенной».
Обладая феноменальным чутьем и редкой понятливостью, на публичном испытании в питомнике «Общества», состоявшимся 25 октября 1909 года, доберман Треф был вне конкуренции, получив главный приз. Воспитал пса квартальный надзиратель Владимир Дмитриевич Дмитриев, присланный в питомник из московской сыскной полиции. По окончании подготовки он вернулся в Москву со своим четвероногим напарником. И уже скоро их имена прогремели на всю Россию. Про Трефа и его проводника писали русские газеты, а в зарубежных журналах то и дело мелькали их фотографии «с места очередной победы».
Тогдашние московские преступники были не готовы к появлению противника, способного все их хитрости «носом чуять». Треф уверенно приводил Дмитриева с коллегами к преступникам или к уликам, помогавшим их найти. Кроме того, пес не брал взяток и работать плохо просто не умел. Эти «нечеловеческие качества» заводили преступников в тупик.
Репутация собаки и ее проводника была такова, что часто стоило только им прибыть куда-либо для розысков, воры, совершившие не только расследуемое, но и давно, казалось бы, забытое преступление, опасаясь того, что и их как-нибудь «случайно» найдет Треф, стремились избавиться от краденого, подкидывая хозяевам то, что украли. Узнав о том, что розыск ведет Треф убийцы являлись с повинной, говоря «все равно псина найдет, а так,может, и скидка выйдет…» Звездная пара сыщиков нашла себя и после гибели империи: любой власти нужны были опытные специалисты по розыску преступников. В 1917-м сыскная полиция была преобразована в уголовный розыск, и Владимир Дмитриев с Трефом продолжили служить фактически на прежнем месте, сначала ловя «птенцов Керенского», а после октябрьского переворота оказавшись в только что созданной большевиками милиции… Работу советской «уголовки» на первых порах контролировали слабо, надеясь на «пролетарскую сознательность» милиционеров. Но соблазн оказался слишком силен, и «новые люди» быстро постигали «науку» брать взятки, фабриковать дела, присваивать, что приглянется при обысках, и оказывать покровительство тем, кто хорошо платил. Размахивая наганом, крича о «революционной мести пролетариев», многие московские сыскари обеспечивали себе и сытую, и пьяную жизнь.
Так продолжалось до весны 1919 года, когда новым коллегам Дмитриева подвернулось очередное «выгодное дельце». Во время обыска у некоего Бирнбаума Треф нашел 15 ведер спирта, украденного из лаборатории Медицинской академии. Бирнбаум дал «кому надо» 50 тысяч, и его не тронули, а спирт красные сыщики «толкнули» через своих людей на черном рынке. Но один из барыг, с которыми они имели дело, по совместительству работал еще и стукачом на отдел борьбы со спекуляцией ВЧК. Он-то и сообщил на Лубянку об этой махинации. Арестовывая одного за другим всех подозреваемых, чекисты дошли до руководителя МУРа Поталовского. А шеф Центророзыска Розенталь спрятался в психиатрической лечебнице, симулируя сумасшествие.
Всего по этому делу проходили 27 человек, в числе которых оказался и Дмитриев, главной уликой против которого стал широкий образ жизни, который он вел. Сыщик пояснил, что он привык так жить, будучи весьма состоятельным человеком: в старое время ему причиталось 10% от найденных им сумм или стоимости товаров. А так как он со своим Трефом находил много и часто, то многое мог себе позволить.
Но хотя обвинение против Дмитриева не подтверждалось никакими фактами, решение Ревтрибунала было предрешено. Московские сыщики дискредитировали советскую власть, а разбираться, кто из них виновен больше, кто меньше, было недосуг. Дмитриев был «прислужником старого режима», знаменитостью сыскной полиции. Этого было вполне достаточно для «классового подхода» при принятии решения. Вот трибунал и приговорил троих сотрудников «уголовки», в том числе Дмитриева, к расстрелу. Начальник управления МУРа Поталовский получил 20 лет лишения свободы, четверо его подчиненных по 15 лет заключения, а еще четверо – по 10 лет. Остальным перепали меньшие сроки...
А о дальнейшей судьбе гениального пса можно узнать из коротенькой заметки в № 197 московской «Рабочей газеты» за 1922 год, где мельком упоминалось: «Знаменитый Треф подох от старости еще в прошлом году…»
Автор: Валерий ЯРХО
Статья с городского новостного портала "Вечерняя Москва".

Конвоирование арестованного.

За полвека из всех наших собак два моих самых любимых парня - ротвейлер Акслен Матли и бульмастиф Граф Ренуар Висконти, в жизни (+ 2008 год) и в памяти всегда вместе.